ИЗ ИСТОРИИ МИНОМЕТОВ

Это было под Сталинградом
Уже не первый месяц шла великая Сталинградская битва. Советские войска, перейдя от обороны к наступлению, 19 ноября 1942 г. прорвали фронт гитлеровских армий, окружили в районе Сталинграда две вражеские армии и постепенно сжимали кольцо окружения. Окруженные войска упорно сопротивлялись. А в это же время крупные силы противника подошли с Северного Кавказа и старались извне прорвать кольцо окружения. Советским войскам приходилось сражаться на два фронта: и с окруженными гитлеровскими армиями, и с теми вражескими войсками, которые спешили на помощь окруженным. Жестокие бои шли день и ночь.
В один из этих исторических дней, 14 января 1943 г., советские войска выбили гитлеровцев с высокого холма, который господствовал над всей окружающей местностью. Этот холм не имел названия; на военной карте он был обозначен только числом, показывавшим его высоту над уровнем моря: 147,6. Его так и звали — высота сто сорок семь и шесть. Но в безлесной сталинградской степи этот ничем не замечательный холм имел, однакоже, важное значение: кто им владел, тот мог видеть далеко вокруг все передвижения противника и, кроме того, отнимал у противника возможность пользоваться железной дорогой, проходившей по северному скату холма.
Было понятно, что гитлеровцы, отброшенные от высоты 147,6, не примирятся с потерей, а обязательно постараются вернуть этот важный холм. Вот почему наша стрелковая часть, захватившая высоту, получила задачу прочно удерживать ее и подготовиться к отражению вражеских контратак.

Командир Части, осматривая захваченную важную высоту, сразу обратил внимание на то, что с юга—со стороны противника — почти к самой вершине высоты подходят две глубокие балки (овраги): Каменная и Песчаная.
Полковник сказал командирам подразделений, занимавших высоту:
— Ждите фашистских захватчиков отсюда, — и он протянул руку в сторону глубоких балок, — они всегда действуют по шаблону и уж, конечно, постараются использовать такой удобный подступ, чтобы скрытно подобраться к нашему переднему краю. А о том, что мы можем угадать их планы, они, как всегда, не подумают. Готовьте огонь по балкам! Располагайте наблюдательные пункты так, чтобы видеть все, что делается на дне балок.
— Но это половина дела, — добавил полковник, подумав, — пушечным снарядом не достать фашистов на дне балки. Я попрошу, чтобы нам добавили минометов.
Просьба полковника была удовлетворена, и вскоре с севера к высоте 147,6 подошли 120-миллиметровые минометы.
Дело в том, что пушечный снаряд летит слишком отлого, он не в состоянии достать врага на дне оврага, потому что обязательно перелетит овраг и разорвется на другой стороне. Миномет же бросает свою мину так круто, что она валится сверху на голову противника почти отвесно и может достать врага всюду, в какую бы щель он ни запрятался.
С северо-востока подходила к высоте 147,6 глубокая балка Солодовникова. В этой балке минометчики и оборудовали хорошо укрытые огневые позиции для своих минометов, а на восточном и западном скатах высоты 147,6 устроили наблюдательные пункты с расчетом видеть все, что делалось внутри Каменной и Песчаной балок.
По дну обеих балок минометчики заблаговременно подготовили сосредоточенный огонь и под вечер успели даже провести пристрелку. Теперь балка Каменная стала называться целью Кя 101, а балка Песчаная — целью № 105.
Всю ночь минометчики оборудовали огневые позиции и наблюдательные пункты, кирками и ломами разбивая
мерзлую землю.
А едва лишь рассвело, гитлеровцы, успевшие подтянуть за ночь свежие силы, как и следовало ожидать, пошли в контратаку.
Они применили свой излюбленный прием — «клещи», потому что считали себя тогда непревзойденными мастерами
«брать в клещи» своих противников. Двадцать танков с автоматчиками, посаженными на броню, начали обходить высоту 147,6 с востока, а десять танков, тоже с автоматчиками на броне, — с запада.
За каждой группой танков, проваливаясь в глубоком снегу, наступали еще сотни по две автоматчиков.
И, разумеется, для того, чтобы скрытно подойти к высоте 147,6, гитлеровцы решили воспользоваться балками Каменной и Песчаной.
Этого только и ждали наши минометчики. Все у них было подготовлено заранее: уже с вечера одна часть минометов была наведена по цели № 101, другая часть — по цели № 105.
Офицеры-минометчики, сидевшие на наблюдательных пунктах, зорко следили за движением противника; они должны были открыть огонь не раньше и не позже, чем вражеские танки подойдут к пристрелянному рубежу: откроешь огонь раньше времени — спугнешь, запоздаешь — пропустишь врага, он успеет пройти.
Танки медленно ползли по глубокому снегу.
Минуты тянулись, как часы.
Наконец, головной танк подошел к тому месту, где накануне во время пристрелки падали наши мины.
— Огонь! — раздалась команда. Ее повторили на всех наблюдательных пунктах.
Все минометы открыли огонь одновременно: одни стреляли по балке Каменная, другие — по балке Песчаная.
Балки наполнились угрожающим свистом мин, грохотом разрывов, завыванием осколков. Вражеские автоматчики, как горох, посыпались с танков в снег, стали зарываться в него. Их примеру последовали и автоматчики, шедшие вслед за танками. По это плохо помогало: пудовые мины сыпались одна за другой на головы гитлеровцев; звуки разрывов слились в сплошной грохот; от взрывов снег брызгами летел во все стороны, обнажилась мерзлая земля, дно балок и нх склоны почернели. Мины рвались то на дне балок, то на склонах их; осколки мин, казалось, сплошь заполнили все тесное пространство между крутыми склонами балок. Напрасно гитлеровцы старались зарыться в снег: не тот, так другой осколок доставал каждого из них. Лишь немногие, кто отстал от танков и потому не попал под обстрел, выбрались из балок живыми и пустились наутек.
Вражеские танки, попавшие под сильный обстрел, начали замедлять движение.
Вдруг мина упала совсем рядом с одним из танков; его окутало дымом. Танк завертелся на одном месте: тяжелым осколком ему перебило гусеницу. Через несколько секунд завертелся на месте и другой танк: его постигла такая же участь.
Танкисты растерялись. Некоторые дали задний ход, другие стали разворачивать свои машины. Но позади танков сплошной стеной стоял дым от разрывов мин, в дыму блестел огонь новых разрывов. Идти назад было еще страшнее, чем вперед. И танкисты решили прорываться вперед, поскорей выбраться наверх, к высоте, чтобы пустить в ход свои пушки, бесполезные на дне оврага. Они дали полный газ и, бросив свою пехоту, начали взбираться наверх, выбирая более отлогие склоны.
Пять передних танков, разбрасывая снег, с хода ворвались в расположение нашей пехоты. Но этого только и ждали расчеты наших противотанковых пушек и ружей: теперь танки подставили им свои борта, на которых броня тоньше лобовой. И все пять вражеских танков запылали среди снежной степи. Высоким столбом поднимался к небу от каждого из них густой черный дым.
Гитлеровские автоматчики, прижатые к земле разрывами мин и истребляемые в балках Каменной и Песчаной, разумеется, ничем не могли теперь помочь своим танкам.
Видя все это, уцелевшие танкисты стали быстро поворачивать назад свои машины и на полном газу уходить на юг прямо по степи, старательно обходя стороной обе балки.
Прошло всего лишь несколько минут.
Бой затих.
Среди заснеженного поля осталось пять горящих вражеских танков; еще два с подбитыми гусеницами чернели на дне балки. Сотни полторы брошенных гитлеровцами трупов наглядно свидетельствовали о том, что советские минометчики поработали на славу.
Па этом участке враг больше не пробовал наступать.